Торир Рыжебородый - Страница 8

— Джеральд, я думаю, мы можем потратить годы, пытаясь разобраться в его жаргоне, — перебил Страмм. — Давай вернемся к главному.

— Но если Рет где-то поблизости… — запротестовал Рислер.

— Дай мне до тебя добраться, и ты узнаешь, где это, уж точно! — зловеще сказал Донахью.

— Вижу, — заметил Рислер, его глаза метали молнии. — А Рет, я думаю, сокращение от «Гарет».

— Так, кажется, — согласился Страмм, ударив мечом по огромному таракану, пробежавшему по краю кушетки Рыжебородого. — Продолжим, Урод, — сказал он, снова поворачиваясь к Рыжебородому. — Почему ты пришел сюда один?

— Убивать Норманов.

— Тогда почему ты не привел свою армию? — настаивал Страмм. Он ткнул Донахью мечом. — Я быстро теряю терпение. Я надеюсь на честный ответ, без всяких там уверток.

— Я хотел показать Гарету Колу, что не нуждаюсь ни в нем, ни в его Уродах, чтобы убивать Норманов! — Донахью завертел головой, так как кончик клинка приблизился, замерев у его горла.

— Ты, кажется, как и мы, страстно относишься к Колу. Почему?

— Не твое дело!

Клинок чуть опустился, и Донахью почувствовал, как тот проколол его кожу.

— Меня не волнует, что вы сделаете со мной! — выплюнул он. — Оставьте в покое Гарета Кола! Я занимался этим без него, вы понимаете?

— Он защищает Кола? — печально спросил Рислер, наблюдая, как тонкая струйка крови потекла по горлу Рыжебородого.

— Не думаю, — сказал Страмм, передвинув меч. — Как я упоминал, он, кажется, не испытывает к нему великой любви.

— Тогда почему он сражался на его стороне? — спросил Рислер.

— Не знаю. Спроси его, — ответил Страмм.

— Ты слышал вопрос, Урод? — сказал Рислер. — Если ты ненавидишь Кола, как ты говоришь, почему ты служил ему?

— Потому что я и Норманов тоже ненавижу! — взревел Донахью.

Страмм сел на койку рядом с Рыжебородым, схватил густую бороду и потянул, приподнимая голову так, чтобы смотреть в лицо Донахью.

— Послушай меня, — сказал он медленно, осторожно выговаривая каждое слово. — Наказание за проникновение на наши земли — смерть. В твоем случае смерть будет медленной и пытки максимально болезненными. Если ты каким-то образом хочешь избежать этого, то лучше расскажи нам все, что знаешь о Коле прямо сейчас.

— Кол! — сплюнул Рыжебородый. — Кол! Будь проклят этот колдун. Я — тот, кто уничтожал ваши армии, а не Кол!

— У меня больше нет времени на твою манию величия, — вздохнул Страмм. — Ты скажешь мне, в чем слабость Кола или умрешь.

— Откуда мне знать, что вы все равно не убьете меня? — ответил Донахью, вздрогнув, когда капля воды упала с потолка прямо ему на веко.

— Ниоткуда… но ты знаешь, что случится, если ты откажешься отвечать. С другой стороны, если ты ненавидишь Кола и вполовину так сильно, как уверяешь, ты будешь рад нам помочь.

— Я убью его сам, — проворчал Рыжебородый. — Я не нуждаюсь в вашей помощи.

— Сейчас ты нуждаешься в любой помощи, от кого бы она ни исходила, — заявил Страмм. — Итак, в чем же слабость Кола?

— У него нет слабостей, — угрюмо ответил Донахью.

— Каждый человек имеет слабости, — возразил Страмм. — Ты пытался обнаружить их?

— Каждый день.

— Есть ли у него пороки? — сказал Рислер.

— Никаких.

— Нет слабостей и нет пороков? — насмешливо сказал Страмм. — Ты говоришь о нем так, словно он почти бог.

— Я не знаю ни одного Нормана, придумавшего, как предъявить ему счет, — отрезал Рыжебородый.

— Правда, — признался Рислер. — Фактически никто из нашего поколения и не видел его… а если и видели, то не вернулись, чтобы рассказать об этом.

— Однако каждый человек должен иметь уязвимое место, — упорствовал Страмм. — Если нет, то почему же он не стер нас с лица земли? Ответ только один, Урод. Он не может…

— Меня зовут Донахью, а не Урод.

— Твое имя будет таким, как я скажу, — ответил Страмм, проведя еще одну красную линию вдоль горла Рыжебородого. — Тебе задали вопрос, отвечай, Урод.

— Я не знаю. Колдун говорит, что он слишком занят.

— Слишком занят чем?

— Не знаю.

— Может быть, он не может посылать свои создания на большое расстояние? — предположил Рислер. — Его сила ослабевает с расстоянием?

— Нет, он может добраться до вас, если захочет, — уверенно сказал Донахью.

— Если он может добраться до нас, то может добраться и до тебя, — заметил Страмм. — Почему он этого не сделал?

— Никто из вас… — Клинок снова сделал порез, в этот раз более болезненный. — Потому что он ждет, чтобы я попросил его. Он наслаждается, глядя, как ты втыкаешь в меня этот меч.

— Почему он оставил тебе в живых? — спросил Страмм.

— Потому что я нужен ему.

— Зачем?

— Больше никто не может командовать этим стадом Уродов, которых он называет армией.

— Этого мало, Урод. Ты что-то недоговариваешь, — заметил Страмм. — Гарет Кол не нуждается ни в тебе, ни в ком-то еще, чтобы те сражались за него, — Донахью покраснел, но молчал, и Страмм продолжал: — Отсюда вопрос: в чем проявляется твоя особая сила?

— Дай мне подняться с этого ложа — и увидишь! — пообещал Донахью.

— Я не говорю о твоей силе. Что еще ты можешь делать из того, в чем нуждается Кол?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — заявил Рыжебородый.

— Мы знаем, что он умеет летать; он может читать мысли и еще бог знает что. В чем твоя особенность? За какие достоинства ты стал командовать его армией?

— Я — единственный из них, у кого не тонка кишка сделать это!

— Мы проверим, какой толщины твои кишки, когда разбросаем их по полу, если ты не найдешь лучшего ответа.

Донахью зло посмотрел на Страмма. Он напрягся, но обнаружил, что ремни, стягивающие его тело, по-прежнему крепки, и откинулся назад на койку, морщась от боли в плече. Снова на его лицо упала капля воды.